太陽に 殺サレタ・・・ サヨナラヲ 言う前に・・・[Ego dominus tuus]
Мне нередко говорят, что у меня глаза большие, как на иконах. Всегда забавляет это сравнение, да и вообще сравнение меня с чем-то вроде как для определенной категории людей святым.
Особенно если принять во внимание то, что большая часть окружающих либо воспринимает меня как нечто довольно забавное-милое, а ещё часть видит во мне как минимум чудовище. С последними двумя оценками я могу согласиться - первую я наработал сам, после детства, в котором все взрослые требовали с меня почти что взрослой ответственности. Мне до чертиков надоело. Я хочу быть серьезным в пустяках для прочих, я хочу быть легкомысленным в тех вещах, которые они считают важными. Что касается моего личного восприятия... мне все равно. Мне все настолько постыло, что совершенно все равно.
Хочется растормошить себя, хочется что-то вернуть на круги своя, отогреться, в конце-концов, но мне нет веры самому себе, не говоря уже обо всех прочих. Я строю стены, я приношу жертвы - в виде себя самого скорее, нежели ещё кого-то.
Что я чувствую?
Радость - почти всегда незначительна и краткосрочна, буквально на пару минут - поверхностная-поверхностная такая радость.
Даже те воспоминания, которые мне безумно дороги стираются из памяти безумно быстро, не оставляя почти что и следа. Только смутное ощущение, и - задняя мысль вроде "а было ли?.."
Смешно, но боль я уже тоже стал ощущать как-то размыто, как за пеленой или стеклом, будто бы и я - не я. Иногда только как всадит со всей резкостью что-то вроде дурного воспоминания под левую лопатку - тогда да, тогда хоть корчься как червь - толку не будет, тут только "время", которое вроде как "лечит".
Меня ранит каждая мелочь, с меня как будто кожу сняли, я хочу уничтожать - но не с той яростью, с какой я это делал ранее, не с тем жаром. Я бы хотел уничтожать просто потому что так надо. Потому что это принесет мне какое-никакое моральное удовлетворение.
Просто потому, что некоторые на прощение не имеют право. Кто именно - легко понять, я к таким не стремлюсь, и моим самым горячим желанием является то, чтобы они не появлялись ни в моей, ни в жизни тех, кого я (зачастую несмотря ни на что) впустил в свою территорию. Моё абсолютно "собачье" деление людей на две неравные части: свой-чужой.
Я скалюсь на них, я огрызаюсь на них, я злюсь на них и мечтаю, чтобы их никогда в моей жизни - прямо или косвенно - не существовало. А раз уж они появились - сорваться на них, пожрать, изничтожить и успокоиться.
Потому что МНЕ было больно, а им - нет. И у меня есть все основания так говорить - какой случай ни возьми.
Я хочу рубить головы.
А ещё я хочу... отогреться. Я просто хочу отогреться. Я очень устал строить стены, я устал отгораживаться - даже от тех, кого все-таки впустил на свою территорию. Кейта мне в этом плане очень нравился - пары слов утешения порой хватало, чтобы я в норму пришел. Ради него я готов был стараться - хотя бы из-за этих крошечных, мельчайших деталей.
А потом отделился я сам.
Лютца я просто боюсь. С одной стороны - он единственный, кто реально что-то делает, с другой - его импульсивность и необдуманность многих действий и слов меня порой убивают. Вернее не убивают - замораживают, заставляют оледеневать до самого нутра. И мне неважно, что будет сказано после, и как бы я там умом не понимал, что к чему и почему. Сам факт - это было, это причинило мне что-то и я от этого отдалился сильнее - оно гораздо крепче меня сжимает в тисках, чем какие-то разговоры пост-фактум. Я отдалился настолько, что это сказывается даже на моем теле - и это ужасно. Я лишаюсь последней доступной возможности открыться чуть больше.
Об этом, ещё в самом начале, было сказано мне историей с Игорем. Все прошло и вроде как забылось, хотя мне все равно не очень приятно, когда они разговаривают при мне по телефону, но это - уже слабый-слабый, почти прозрачный отголосочек той бури, что была ранее. Его и считать не стоит.
Но сам факт - после Игоря осталось, в лучшем случае, лишь наполовину то, что было. Моё желание, мое стремление, моя почти-жажда человека. Словно ушат холодной воды вылили мне на голову, а потом ещё на мороз выставили - чтобы не терять кондицию.
Йон - потрясающий пример моего долготерпения. Впоследствии это все же - совсем недавно - довело меня до состоянии выжженной пустыни, но то, что я ему прощал - я не прощал никому и никогда. Сейчас тоже прощаю - но уже так, от осознания своей усталости и состояния вроде "ну хорошо, ты все знаешь и понимаешь сам, чего тебе по новой все рассказывать?".
Я-то что? Я прощаю в принципе очень многое. Только вот сам факт того, сколько всего это в сумме мне нанесло и причинило, слишком весомее любых моих слов и намерений. И разговаривать со мной, и приводить мне доводы можно ну дохуя много и часто. Но надо ли мне это действительно? Моей голове - разумеется необходимо, чтобы взвесить все и все принять. Но осадочек-то, хехехехе, осадочек-то останется. В любом случае.
Что я?
Я имею репутацию большого бабника, всего из себя весельчака (хотя, конечно, та же Виолетта очень любит в меня шуточно кидаться йориками и говорить, что я дохуя трушно косплею Сакураи просто потому, что я такой же нытик и любитель трагедий). А ещё я язва из язв, обличитель и циник, толстокожий и порой весьма мерзкий в своем стремлении бить больней. Когда я пришел в универ и проходил со скорбной миной так целый день - в конце концов последовала фраза: "что с тобой? Где же твое вечное веселье, это так на тебя не похоже."
Но на деле меня волнует каждое слово, сказанное в мой адрес, их наличие вообще. Я мучаюсь от презрения к людям, которым в большинстве случаев просто все равно - потому что сталкивались мы мало, как правило. А ещё я патологически был мучим любовью, а сейчас - скорее усталостью, пустотой и страхом. Страхом, во-первых, того что все ужасное вернется, страхом обмана и предательства - из-за тех людей, которых я презираю опять же, а ещё... хм, пожалуй страхом того, что от своей безграничной усталости я могу разлюбить человека. И это, наверное, мой самый большой страх.
Мне кажется, что если это случится - меня постигнет ужасная катастрофа. Я отчаянно цепляюсь за все, что только могу зацепиться, но я слишком устал и чуть ли не безумен.
Я трачу массу сил на свою амбивалентность - страх и желание сблизиться или вернуть утраченное слишком плотно переплетаются в моем сознании. Я опутан своей паутиной.
Святые не ерничают и не дерзят. Святые не презирают и не смеются ни над кем.
Святые ничего не боятся, кроме их "воображаемого друга". Святые не терзаются двойственностью.
У святых нет сине-красных, из-за шрамов и синяков, ног. Татуировок тоже нет.
Святые не курят и не пытаются напиться каждый раз при удобном случае.
Святые не мучаются патологической бессонницей.
Святые не цепляются в людей мертвой хваткой. Святые не мечтают никого изничтожить.
Но у меня есть своя Голгофа. Хотя я и не хожу по воде - впрочем, это зависит от её агрегатного состояния.
А ещё святых не одолевает страх смерти с одновременным, довольно ощутимым её желанием.
Особенно если принять во внимание то, что большая часть окружающих либо воспринимает меня как нечто довольно забавное-милое, а ещё часть видит во мне как минимум чудовище. С последними двумя оценками я могу согласиться - первую я наработал сам, после детства, в котором все взрослые требовали с меня почти что взрослой ответственности. Мне до чертиков надоело. Я хочу быть серьезным в пустяках для прочих, я хочу быть легкомысленным в тех вещах, которые они считают важными. Что касается моего личного восприятия... мне все равно. Мне все настолько постыло, что совершенно все равно.
Хочется растормошить себя, хочется что-то вернуть на круги своя, отогреться, в конце-концов, но мне нет веры самому себе, не говоря уже обо всех прочих. Я строю стены, я приношу жертвы - в виде себя самого скорее, нежели ещё кого-то.
Что я чувствую?
Радость - почти всегда незначительна и краткосрочна, буквально на пару минут - поверхностная-поверхностная такая радость.
Даже те воспоминания, которые мне безумно дороги стираются из памяти безумно быстро, не оставляя почти что и следа. Только смутное ощущение, и - задняя мысль вроде "а было ли?.."
Смешно, но боль я уже тоже стал ощущать как-то размыто, как за пеленой или стеклом, будто бы и я - не я. Иногда только как всадит со всей резкостью что-то вроде дурного воспоминания под левую лопатку - тогда да, тогда хоть корчься как червь - толку не будет, тут только "время", которое вроде как "лечит".
Меня ранит каждая мелочь, с меня как будто кожу сняли, я хочу уничтожать - но не с той яростью, с какой я это делал ранее, не с тем жаром. Я бы хотел уничтожать просто потому что так надо. Потому что это принесет мне какое-никакое моральное удовлетворение.
Просто потому, что некоторые на прощение не имеют право. Кто именно - легко понять, я к таким не стремлюсь, и моим самым горячим желанием является то, чтобы они не появлялись ни в моей, ни в жизни тех, кого я (зачастую несмотря ни на что) впустил в свою территорию. Моё абсолютно "собачье" деление людей на две неравные части: свой-чужой.
Я скалюсь на них, я огрызаюсь на них, я злюсь на них и мечтаю, чтобы их никогда в моей жизни - прямо или косвенно - не существовало. А раз уж они появились - сорваться на них, пожрать, изничтожить и успокоиться.
Потому что МНЕ было больно, а им - нет. И у меня есть все основания так говорить - какой случай ни возьми.
Я хочу рубить головы.
А ещё я хочу... отогреться. Я просто хочу отогреться. Я очень устал строить стены, я устал отгораживаться - даже от тех, кого все-таки впустил на свою территорию. Кейта мне в этом плане очень нравился - пары слов утешения порой хватало, чтобы я в норму пришел. Ради него я готов был стараться - хотя бы из-за этих крошечных, мельчайших деталей.
А потом отделился я сам.
Лютца я просто боюсь. С одной стороны - он единственный, кто реально что-то делает, с другой - его импульсивность и необдуманность многих действий и слов меня порой убивают. Вернее не убивают - замораживают, заставляют оледеневать до самого нутра. И мне неважно, что будет сказано после, и как бы я там умом не понимал, что к чему и почему. Сам факт - это было, это причинило мне что-то и я от этого отдалился сильнее - оно гораздо крепче меня сжимает в тисках, чем какие-то разговоры пост-фактум. Я отдалился настолько, что это сказывается даже на моем теле - и это ужасно. Я лишаюсь последней доступной возможности открыться чуть больше.
Об этом, ещё в самом начале, было сказано мне историей с Игорем. Все прошло и вроде как забылось, хотя мне все равно не очень приятно, когда они разговаривают при мне по телефону, но это - уже слабый-слабый, почти прозрачный отголосочек той бури, что была ранее. Его и считать не стоит.
Но сам факт - после Игоря осталось, в лучшем случае, лишь наполовину то, что было. Моё желание, мое стремление, моя почти-жажда человека. Словно ушат холодной воды вылили мне на голову, а потом ещё на мороз выставили - чтобы не терять кондицию.
Йон - потрясающий пример моего долготерпения. Впоследствии это все же - совсем недавно - довело меня до состоянии выжженной пустыни, но то, что я ему прощал - я не прощал никому и никогда. Сейчас тоже прощаю - но уже так, от осознания своей усталости и состояния вроде "ну хорошо, ты все знаешь и понимаешь сам, чего тебе по новой все рассказывать?".
Я-то что? Я прощаю в принципе очень многое. Только вот сам факт того, сколько всего это в сумме мне нанесло и причинило, слишком весомее любых моих слов и намерений. И разговаривать со мной, и приводить мне доводы можно ну дохуя много и часто. Но надо ли мне это действительно? Моей голове - разумеется необходимо, чтобы взвесить все и все принять. Но осадочек-то, хехехехе, осадочек-то останется. В любом случае.
Что я?
Я имею репутацию большого бабника, всего из себя весельчака (хотя, конечно, та же Виолетта очень любит в меня шуточно кидаться йориками и говорить, что я дохуя трушно косплею Сакураи просто потому, что я такой же нытик и любитель трагедий). А ещё я язва из язв, обличитель и циник, толстокожий и порой весьма мерзкий в своем стремлении бить больней. Когда я пришел в универ и проходил со скорбной миной так целый день - в конце концов последовала фраза: "что с тобой? Где же твое вечное веселье, это так на тебя не похоже."
Но на деле меня волнует каждое слово, сказанное в мой адрес, их наличие вообще. Я мучаюсь от презрения к людям, которым в большинстве случаев просто все равно - потому что сталкивались мы мало, как правило. А ещё я патологически был мучим любовью, а сейчас - скорее усталостью, пустотой и страхом. Страхом, во-первых, того что все ужасное вернется, страхом обмана и предательства - из-за тех людей, которых я презираю опять же, а ещё... хм, пожалуй страхом того, что от своей безграничной усталости я могу разлюбить человека. И это, наверное, мой самый большой страх.
Мне кажется, что если это случится - меня постигнет ужасная катастрофа. Я отчаянно цепляюсь за все, что только могу зацепиться, но я слишком устал и чуть ли не безумен.
Я трачу массу сил на свою амбивалентность - страх и желание сблизиться или вернуть утраченное слишком плотно переплетаются в моем сознании. Я опутан своей паутиной.
Святые не ерничают и не дерзят. Святые не презирают и не смеются ни над кем.
Святые ничего не боятся, кроме их "воображаемого друга". Святые не терзаются двойственностью.
У святых нет сине-красных, из-за шрамов и синяков, ног. Татуировок тоже нет.
Святые не курят и не пытаются напиться каждый раз при удобном случае.
Святые не мучаются патологической бессонницей.
Святые не цепляются в людей мертвой хваткой. Святые не мечтают никого изничтожить.
Но у меня есть своя Голгофа. Хотя я и не хожу по воде - впрочем, это зависит от её агрегатного состояния.
А ещё святых не одолевает страх смерти с одновременным, довольно ощутимым её желанием.
-
-
21.12.2014 в 01:14-
-
21.12.2014 в 01:28Ну, я даже в творческом процессе слишком углубляюсь в свои какие-то чуЙства-думки и прочее такое. Так-то я изредка рисую, да кукол ООАчу, на продолжение косплейной линии пока денег нет - впрочем, это ненадолго. Ну, пою тоже иногда.
Раньше я мог просто ещё попереться куда-нибудь в говнопабличек и устроить там разбор полетов, а сейчас - моб крякнулся, интернета нормального нет, считай - вот и забросил сию бурную деятельность. А ведь только сейчас в полной мере ощутил, как это меня здорово отвлекало от любой хуйни. хДДД
-
-
21.12.2014 в 14:23Да, а теперь хуйня так и прет, судя по всему. Чо телефон до сих пор не починят? Херовенько =/ Есть шанс получить новый за отличные сессии?
-
-
22.12.2014 в 14:42Прет, и ещё как!
Нет, увы. Да и на его починку больше бабла уйдет, чем на новый. Поэтому лучше уж я оставлю все так.
Не получится - ну, хотя бы потому что я со школьной скамьи знаю, что подобные сделки заключать с моими родителями - дело гиблое, а во-вторых - денег у нас сейчас немного, вот я и не тереблю никого. Неудобно, у того моба уже и разъем для наушников не ахти как работает - а юзаю я его вот, разве что, в качестве плеера - но что поделать? Терпимо.
-
-
22.12.2014 в 14:44