Сильно и сине. Вернее, синий должен быть - но его катастрофически мало, есть противный светло-голубой цвет солнечного неба. Солнце окрашивает всё в тот едкий желтый с некоторых картин Ван Гога. Хочу глоток серого, но мне не дают - и я таю на глазах. Мне бы хотя бы зеленый - тот зеленый, что проявляется в засаженном деревьями парке после дождя. Приятный зеленый, не пыльный и не сухой - и ты под ним не боишься маленьких желтых вкраплений подтучного Солнца, наоборот - это тот самый красивый и приятный желтый, который вовсе не цвет депрессии, а цвет Императора. И в сочетании с зеленым он дает легкость, радость. Но много его нельзя - устаешь. Да и не бывает его много - этот желтый появляется только в те дни, когда дневная дождевая серость уступает клонящемуся к закату послеобеденному легкому Солнцу. Легкому - после дождя.
Это небо слишком широкое - одиночество не отстает.
В животе гулко. Какие нахуй, право слово, бабочки, если он давно прилип к позвонкам?
Тем самым позвонкам, что должны у нормального человека изгибаться вовнутрь, в профиль чем-то похожие на скрипичную эфу. Но они у меня не такие, они - та же самая эфа почти, только - в анфас.
Пройтись по улице и сдохнуть. Может, право, наплевать на жалких людишек и по японскому обыкновению ходить с зонтом по солнцу?
Что-то дико жрет меня изнутри. Жрет и жжет. Я ненавижу это состояние, оно заставляет болеть всё тело и трястись руки. Организм жаждет депакина, тварь такая - но я ему не дам.
Меня. Снова. Преследует. Оранжевый.
Это заставляет меня биться чуть ли не в истерике. Если желтый - цвет депрессии, то оранжевый, мать его, по-вашему что? Буйного помешательства?
Я вспоминаю психдиспансер как лучший курорт, где я когда-либо оказывался. Ночные завывания метели, больничный дворик - тогда он был в белом и во льдах, и было бы совсем потрясающе, если бы мне в этот момент удалось ещё и съездить в дендрарий. Гулять по заснеженному дендрарию - главная мечта последних двух лет. Заснеженному и позолоченному осенними листьями. Я дико полюбил это место - тем более, что зимой и в межсезонье на его большой площади так мало людей. А Лютц, дурачина, каждый раз, когда нам доводится гулять вместе, закатывает глаза, когда я останавливаюсь возле какого-нибудь растения и начинаю что-то про него говорить. Сперва определяю вид, потом говорю его японское название, если знаю какую-нибудь легенду про него - могу и легенду рассказать. Я же шаман, травник. хДДД Особенно я этим грешу весной и осенью - со мной невозможно гулять, потому что я либо что-то напеваю, либо читаю лекции о растениях - которые окружают или которых там нет вовсе, для меня не играет роли.
Когда Джей потащил меня в парк аттракционов, я его уже на входе изрядно заебал этим - в мае Питер ещё цветет, я глазел по сторонам, пытаясь определить вид дерева, цветущего в метрах двустах от меня. Или ходил вдоль клумб и спрашивал - "о, а что это за растение?" (как будто бы он знает, хах). В ответ Джей недовольно бубнил "а хуй его разбери", отрывал меня чуть ли не за шкирку от несчастного цветка и показывал в сторону очередного аттракциона: смотри, мол, лучше на это. С животными и птицами, впрочем, дела обстоят не лучше.
Так что если у меня когда-нибудь состоится аудиенция у японского Императора - хех, я знаю, о чем мы будем говорить кроме дежурного "о погоде". хДД
По крайней мере я бы с удовольствием послушал.
Я страшным образом хочу осень. Летом меня вечно кроет по-черному, самые жуткие приступы у меня возникают именно в летний период, с июля эдак начиная. Я хочу спокойствия и умиротворения, которое осень и должна принести.
Руки трясутся как у запойного алкаша. Я чувствую себя очень, очень усталым. Да и выгляжу - краше только в гроб кладут. Безумно заебало это состояние.